Все голоса сразу смолкли, колдуны остановили свою пляску, пристально наблюдая за ведьмой и скорняком.

- Сегодня бог вступает в зрелость, - сказала она высоким голосом. - Он жаждет богиню.

Готфриду было жалко жертву, а огонь в груди всё жёг и жёг, становясь нестерпимым. Он словно наяву видел, как кинжал впивается в её прекрасную плоть, как густая кровь течёт на жертвенник…

Ведьмы плясали, подвывая, точно потеряв человеческий разум, нырнув в бездну животных инстинктов. Рогатый медленно приблизился к алтарю, раздвинул ноги своей безвольной жертвы…

Старуха кружилась вокруг камня выкрикивая:

- Отдаём тебе деву! Пусть навсегда исчезнет эта дева, рекомая…

Нужно было подождать ещё немного, пока не закончится ритуал, пока обнажённые мужчины и женщины не предадутся греху, став в это время беззащитными, но Готфрид не мог смотреть, на это.

- Во имя Христа! - закричал он, вытаскивая шпагу из ножен и появляясь между идолов.

Воины отреагировали мгновенно: с лязгом и грохотом вышли из-за камней, ощетинились алебардами и уверенно начали теснить еретиков, словно скот, к Дитриху с его пятёркой.

Люди в панике, толкая друг друга, крича и визжа, не зная, куда бежать, рвались в разные стороны. Кто-то налетел на закованных в железо воинов, кто-то угодил в горящий костёр…

Готфрид рванулся к алтарю, задыхаясь в отвратительном смраде человеческих тел и колдовских мазей. Еретики разбегались от него, как черти от Христа. Сбивая их на землю эфесом, он прорывался туда, где в последний раз видел дьявола, молясь про себя, чтобы тот не прикасался к своей жертве. И молитвы его были услышаны: девушка всё так же бесчувственно покоилась на алтаре, перемазанная, к счастью, лишь в тёмной крови жертвенных животных.

Человек в личине дьявола стоял с другой стороны алтаря, пытаясь найти просвет между телами обезумевших ведьм. Готфрид обогнул камень, но вдруг наткнулся на перепуганную женщину и упал, едва не ударившись головой об алтарь. Только мелькнула в толпе чёрная спина рогатого.

Шестеро поджидавших у выхода, вышли на свет, заступив перепуганным людям путь. На каменных лицах читалась суровая решимость. На отполированном оружии и металлических пряжках отражался пляшущий свет пяти костров. Впереди них стоял Дитрих, обнажив шпагу и победно ухмыляясь.

- Именем Святой Инквизиции вы, ублюдки, арестованы за ересь и колдовство!

Люди, бросившиеся к выходу, на мгновение замерли, попятились. Всем им было страшно - страшно пытаться прорваться сквозь заслон мечей и алебард. Но ещё страшнее попасть в руки инквизиции, ведь сзади подходили остальные воины. И вот, не разбирая в ужасе дороги, крича и визжа, на Дитриха налетела одна из ведьм. Тот, боясь ранить женщину шпагой, оттолкнул её локтем. Взметнулись рыжие кудри, и колдунья, запнувшись, рванулась на свободу, истошно вереща.

- Держите её, братья! - запоздало кричал кто-то.

Солдаты попытались схватить ведьму, но руки в кожаных перчатках лишь проехались по скользкому, как у лягушки, телу.

Дитрих обернулся на мгновение, чтобы посмотреть, что происходит сзади, как на него налетели остальные нечестивцы. Лавина голых тел сбила солдата с ног, и как ни старались ландскнехты, задержать испуганных ведьм не могли. Мужчины и женщины с обезумевшими глазами неслись на вооружённых людей, словно не разбирающее дороги стадо овец на стаю волков. Солдаты подняли оружие, сквозь панические вопли послышались выстрелы, но ведьмы просто смяли их и разбежались по ночному лесу.

Готфрид, откинув с себя женское тело, бросился за ними. Перед глазами вновь появился человек в рогатой маске. Он бежал одним из последних, но прыти ему было не занимать. Едва вырвавшись из колдовского круга, дьявол резко бросился влево, в низину с папоротниками, и его чёрная спина растворилась в ночной темноте.

- Будьте вы прокляты, дьявольские прихвостни! - заорал им вслед Дитрих, грозя скрывшимся в лесу людям шпагой. - Бог всё видит, и не скрыться вам от инквизиции, все на костры пойдёте!

Готфрид огляделся: под ногами лежало несколько мёртвых тел. Кто-то напоролся на алебарду или меч, иных затоптали. Воины держали в руках девушку и - кто бы мог подумать! - самого Рудольфа Путцера, скорняка из переулка Токлергассе. Еретики сначала бились в их железной хватке, но вскоре обмякли и только испуганно озирались по сторонам, мелко дрожа.

- Чёртовы язычники, чтоб им в дерьме захлебнуться! - ругался тем временем Дитрих. - Мажутся всякой дрянью, чёрта с два поймаешь! Проклятье!

Готфрид приказал связать взятых, а сам направился к алтарю. Девушка на нём теперь спала, уютно свернувшись калачиком на холодном камне. Костры всё ещё полыхали. Казалось, что переполох длился целую вечность, но вот весело пляшущий огонь говорил обратное.

Приблизившись к девушке, он взял её на руки и понёс прочь. Тело было скользким, измазанным во всей этой дряни, и Готфрид чуть не уронил её.

- Кто так устраивает облавы? - вопрошал уже остывший, но всё ещё злой Дитрих. - Послали невесть куда, без чёткого плана действий, почти без людей! Теперь эти проклятия господни будут осторожнее! Верно я говорю?

Готфрид с бесчувственной девушкой на руках коротко кивнул, проходя мимо друга. Остальные мычали что-то одобрительное. Они были согласны, но не хватало смелости открыто сетовать на волю их преосвященства епископа Иоганна Георга.

- Только хулу на епископа не возводи, а то мигом в застенки попадёшь, - бросил ему Готфрид обернувшись. Любой из присутствующих здесь мог донести инквизиции о словах горячего Дитриха, дабы выслужиться или спасти свою шкуру.

- Да я не об их преосвященстве… - замялся тот, а затем, со всей силы пнув труп застреленной женщины, добавил уже спокойнее: - Просто глупо.

- И покойников не оскверняй, всё же люди, хоть и грешные, - попросил Готфрид. - Нужно пригнать подводу, чтобы опознать их завтра и похоронить.

- Сделаем! - шагнул вперёд один из воинов, поклонившись ему, словно благородному. Выслуживается…

- Трое солдат и майстер Валье пойдут с нами, чтобы поскорее доставить еретиков в Друденхаус, а остальные оставайтесь на страже, чтобы ни одна ведьма не вернулась. Тела сложите вот здесь. Всё ясно?

- Так точно.

Готфрид взвалил незнакомку на плечо и направился обратно, в сторону города.

За ним пошёл Дитрих, пробурчав «на всякую падаль ещё время тратить», потом майстер Валье, двое солдат с пленными, и ещё один с факелом, чтобы освещать путь.

С огнём идти было веселее. Не было того ощущения наползающей опасности, таящейся в темноте. Все страхи ночного леса теперь остались снаружи огненного круга, между стволов мачтовых сосен и под пологами папоротников. Они таились там, ожидая, и облизывались, довольно ухмыляясь. И лишь один не испугался огня, остался с Готфридом, заставляя поджилки позорно трястись и судорожно искать выхода. И эта змея терзала бы его сердце всю дорогу к дому, если бы Дитрих снова не стал ворчать:

- Вместо целого шабаша тащим обратно каких-то троих еретиков! - бубнил он, размашисто шагая позади процессии, пиная сучья и мелкие ветки, что попадались ему на пути. - Ещё, небось, их светлость, викарий Фёрнер, нам взбучку устроит, за то, что не подчинились приказу. Мы-то не виноваты, да всё равно плетей всыплет - чтобы впредь слушались только его…

Готфриду казалось, что из темноты на них смотрели глаза беглых колдунов. Нападения ландскнехты не боялись - эти обыватели только в приступе безумства могут броситься на вооружённого человека. Теперь же они напуганы, но свободны и живы, и поэтому не будут разменивать свои жизни на свободу троих собратьев.

Тропинка вела обратно к городу, оставляя поляну ведьм позади. Нагая девушка на плече, которую Готфрид позабыл одеть хоть во что-нибудь, спала, и когда он шёл, её руки ударялись о его зад.

- Кстати, место они выбрали отличное для шабаша, - заметил Дитрих, оборачиваясь назад. - Эта поляна теперь почти настоящее укрепление. Если бы у них было оружие и они нас заметили, то пришлось бы штурмом брать. До утра бы, наверное, не управились.

- Вот почему нельзя орать во всю глотку, когда идём в облаву, - Готфрид не упустил возможности сделать другу наставление, но тот только отмахнулся.

- Но ведь меня не услышали! - возражал он, как всегда, повышая голос. - Вечно ты начинаешь нудить, когда опасность миновала! «А если бы то, а если бы это…» Но ведь всегда получается хорошо. Мы до сих пор живы, так что всё к лучшему.

- Когда-нибудь тебя и подстрелят, когда зазеваешься из-за своих разговоров, - спокойно посулил Готфрид.

- Не подстрелят, - уверенно помотал головой Дитрих, затем немного помолчал, и предложил, - Может, мы этих девок того… ну, справим, так сказать, нужду телесную…

Трое солдат, идущих впереди, сразу остановились и повернулись, с надеждой взглянув на Готфрида. Майстер Валье сказал: «Э-э…» и преданно покосился на него, пытаясь понять, нужно доносить на солдат или нет.

Арестованная девушка завизжала и забилась, но воин резко дёрнул её за руку, и она повалилась на тропу, суча ногами и вопя:

- Нет, пожалуйста, не надо! Ради Христа, пожалейте…

- Ишь, как заходится, - хохотнул Дитрих. - Как с ведьмаками и дьяволами валяться на шабаше, так это она с радостью. А как христовых воинов избавить от нужды, так сразу «пожалейте»! Ещё имя божье всуе поминает! Ух, я тебя!…

- От нужды будешь в кустах избавляться, - бросил Готфрид с отвращением. Не переносил он занятия столь интимным делом на людях.

- Ну можно или нет? - спросил Дитрих громче.

- Давайте, только быстрее, - ответил он и пошёл дальше. - Майстер Валье, останьтесь здесь. На случай если майстер Путцер начнёт бесноваться.

Доносчик с ужасом посмотрел на жирного скорняка и сглотнул.

- А ты бы нам девочку-то оставил, - предложил Дитрих.

Готфрид покачал головой, зажигая новый факел от уже горящего.

- Одной обойдётесь.

- Ну и ладно. Он, наверное, с ней наедине хочет, - пояснил солдатам его друг. - Может, на него лигатуру наложили. Может, на людях просто стыдится… Давайте, братья, держите её…