Несколько следующих дней Белл избегал встречи с эльфом под разными предлогами. На самом деле он просто надеялся, что друг остынет, и банально не знал, что делать. Но дальше откладывать новую тренировку было уже грубо. Вайль проявлял чудеса самообладания, если бы не пьяное признание, вышибала не заметил бы ничего подозрительного. Как Беллатор убедился, хрупкий на вид эльф был сильнее и быстрее, чем можно предположить по внешнему виду, так что его нельзя было назвать совсем уж безобидным. В итоге мужчины встречались три-четыре раза в неделю, после чего Вайль всеми правдами и неправдами уговаривал своего наставника зайти на ужин, мол, услуги преподавателя за услуги повара. Спорить с ним было бесполезно, объективных причин отказываться не было, а расплывчатое «извини, не могу, дела» вызывало нешуточное огорчение. Белл привык к почти незаметным взглядам, невинным, но чуть более частым, чем это бывает «случайным» касаниям. Он не мог найти в себе силы решительно оттолкнуть эльфа. Было страшно ранить Вайля, и не хотелось терять друга. Как ни странно, влюблённость флориста совершенно не казалась мерзкой или отталкивающей, Беллатор никогда не думал, что сможет принять подобное так легко.

Вайль в очередной раз приготовил потрясающе вкусный ужин. Беллу было откровенно стыдно приходить на всё готовое, поэтому он начал приносить продукты. Эльф сначала отказывался, потом возмущался и отказывался, потом смирился и возмущался чисто для проформы. Это был единственный раз, когда вышибале удалось переспорить Вайльхена и он страшно собой гордился.

— Белл, я уезжаю на неделю или две домой. Вот.

— О, приятной поездки.

— Спасибо. Ну я это к тому что тренировок не будет. Зато я уже предвкушаю, как буду хвастаться сестричке.

— Хм?

— Она у нас дама боевая. Помню, защищала меня.

Вайль под одобрительное хмыканье и редкие вопросы начал рассказывать о сестре. Беллу нравилось его слушать, флорист любил поговорить и умел захватить внимание собеседника юмором и живой мимикой.