— Когда-то давно в одной деревне жили парень и девушка. Они не обладали неземной красотой, как это бывает в сказках, но полюбили друг друга, и казалось им, что нет никого прекраснее, чем возлюбленный. Да только никто из них не осмелился сказать о своих чувствах, они лишь бросали украдкой друг на друга взгляды, полные надежды и тоски. И вот был в их деревне праздник, когда собирались все-все жители, радостные и нарядные, и гуляли-веселились всю ночь. Тогда девушка решила нарядиться, чтоб быть самой-самой красивой и чтоб её любимый наконец обратил на неё внимание. Она не знала, что тот и так давно не может отвести от неё глаз. Она тщательно выбирала наряд и надела бабушкины жемчужные бусы, белые и гладкие. И пошла она туда, где условилась встречаться вся молодёжь. Только так торопилась, что не заметила веточку, которая зацепила бусы, и прекрасные жемчужины разлетелись во все стороны. Девушка горько заплакала, ведь ей было так жаль бусы, и так обидно, что она не сможет в них покрасоваться перед возлюбленным. Она не услышала тихие шаги. Это случайно мимо шёл тот парень, и, конечно, не смог пройти мимо горя возлюбленной. Он спросил её, почему она плачет, тогда девушка рассказала, что порвала бусы, а жемчуг раскатился, а ведь это украшение — память о бабушке. «Ты прекраснее любой жемчужины» — сказал он ей то, что давно хотел. И высохли её слёзы. — «Но давай поищем бусины вместе». Тогда они вдвоём начали собирать рассыпавшиеся жемчужины. И обнаружили, что над каждой жемчужиной вырос ландыш, с такими же белыми и красивыми цветами. Так, благодаря ландышам, они нашли все-все бусины. Тогда парень предложил отнести их домой и вместе заново нанизать бусы. Конечно же девушка согласилась. Когда же они закончили, юноша сказал: «Как эти жемчужины украшают тебя, как ландыши украшают поля, так ты украшаешь мою жизнь, и нет в ней ничего дороже».

Белл лежал, прикрыв глаза, и внимательно слушал. Вайль же пользовался возможностью беззастенчиво разглядывать вышибалу, почему-то выглядящего сейчас очень беззащитным. Даже во сне Беллатор таким не казался. Бледное лицо, залегшие под глазами тени, особенно выделяющийся шрам. Чёрные волосы спутаны ещё больше чем обычно. Ну ещё бы, ведь бывший наёмник с утра не причёсывался. Да и вчера наверняка тоже не уделил волосам внимания.

— Надо бы тебе расчесаться, наверно.

— Наверно надо, — со вздохом согласился Белл.

— Давай я, если тебе тяжело.

— Давай ты, — с теми же интонациями повторил вышибала. На волосы ему было откровенно наплевать, что им сделается. — Сесть на пол?

— Не вздумай! — возмутился Вайль. — Ещё чего не хватало. Просто ляг на живот.

Белл послушно перевернулся:

— Расчёска валялась где-то там, — махнул он рукой. Вообще «валялась» — это громко сказано. Дома у Беллатора были порядок и чистота, поэтому расчёска просто лежала на тумбочке.

Волосы действительно сильно спутались, Вайлю приходилось быть очень осторожным, чтобы не сделать больно. С другой стороны, к эгоистичной радости эльфа, это означало, что расчёсывать вышибалу нужно будет долго. Сам же Белл, казалось, вообще потихоньку дремал. А чего бы и не задремать, было довольно приятно, чем-то похоже на массаж. Да и руки не чужие, осторожные, заботливые, можно расслабиться.

— А ты не боишься сам заболеть? — вдруг спросил вышибала. Эта мысль вдруг встревожила его сквозь лёгкую расслабленность.

— Неа, — довольно ответил Вайль. — Я не заражусь, даже если буду есть-пить с тобой из одной посуды, гулять в одних трусах и целоваться с тобой каждые пятнадцать минут.

— Что, серьёзно? — последний пункт заставил мужчину покраснеть и вспомнить утренний инцидент.

— Хочешь проверить? — хохотнул эльф. — Только без поцелуев, конечно. Просто мой иммунитет гораздо выше твоего. Нас вообще почти не берут болезни. И от ран мы оправляемся легче.

— Везёт же.

— Есть немного. Так что не волнуйся, мне ничего не сделается.

— Не стареете, не болеете, быстро лечитесь. Почему тогда эльфов так мало?

— Нам очень трудно заводить детей, даже если использовать магию. Часть пар — однополые, без вмешательства мага вообще никак, а это дело трудное, дорогое и не всегда успешное. Женщинам проще, они сами могут выносить. Мамы, — это слово Вайль произнёс очень нежно, с любовью, — говорят, до того как мы с Эис у них появились, было ещё несколько попыток. А то что мы двойняшки — вообще считается чуть ли не чудом.

— Мамы?

— Ну да. Не удивляйся, отца у меня нет вообще, только две мамы. Зато самые лучшие! — убеждённости эльфа хватило бы на троих.

— Обалдеть.

— Тебя это смущает?

— Удивляет. Просто никогда об этом не думал. Я бы точно не смог сказать, что мои родители — самые лучшие, — неожиданно признался Белл. — Расскажи о своих?