Юный беглец, не догадываясь о замышляемом отцом, карабкался по скользкой стене. Кровь сочилась из сбитых об камни пальцев и коленей, ногти ломались, но это было ничто по сравнению с желанной свободой. Юнец шипел и кусал губы, но упрямо продвигался к цели. Внизу гремела своевольная и бурная река Солнца. Она уже унесла немало жизней и вновь жаждала свежей крови. Корвус не первый раз порадовался, что его комната находилась не на самом вернем уровне крепости Кораксов, а несколько ниже, но все равно, пусть был смертельно опасен. Тренировки с отцом позволяли карабкаться, находить щели и ухватистые углы, чтоб не срываться со стены. Даже родившись в гареме Госпожи ты оставался ассасином, несущим погибель. И вот, казалось до свободы оставалось не так уж и много, когда подвел маленький шаткий камешек. Принц все же сорвался, но успел оттолкнуться ногами от стены. Наследник Черных песков упал в бурлящие воды, не на острые клыки-камни, а выбив торчащую доску их замкового моста. В болевом шоке уцепился за эту рухлядь, и его поволокло вниз по течению. Какое-то время Корвус еще держался, а после потерял сознание. Сведенные болью и судорогой мышцы позволили вцепился в спасительный кусок дерева. В богов юноша давно не верил, и на то была веская причина. Они еще ни разу не ответили на мольбы ничтожного человечка.

С самого детства его принесли в жертву чужим интересам, но кому до того было дело? Но в этот раз то ли у богов было хорошее настроение, то ли стихия решила сжалиться. Воды сварливой реки вынесли истерзанное тело на берег. Здесь ищейкам матери было уже не достать. Не сейчас...

Мрак перед глазами рассеял луч света, и слух уловил нежный девичий голос. Его обладательница, кажется, расспрашивала слугу и изволила гневаться. Что это за тело валяется на берегу? Хозяйка этих владений изволит прогуливаться, а истерзанное тело в тряпье прислуги портит весь вид! Грубый мужской голос подобострастно отвечал, что не может опознать всякий мусор, который выносит река. Надо бы посмотреть, что это за подарочек.

— Бангор, этот человеческий мусор вряд ли можно назвать подарком.

— Мне отправить это туда, откуда всплыло? Но течение не позволит...

— Переверни, я хочу посмотреть, — капризно приказала девушка. Корвус сипло взвыл от нестерпимой боли. Мускулистая грубая нога обеспечила море впечатлений.

— А ничего так, симпатичный... Был. Отдай его Андрошу, и не такое собирал. Не жалей средств. Этот экземпляр может оказаться ценным приобретением. Конечности пусть тоже постарается сохранить.

На мгновение Корвус смог разлепить глаза, и разбитые губы расплылись в глупой улыбке. Отшибленный разум решил, что за ним пришла сама посланница бога Солнца. Беглец всецело отдался чужой воле, отключившись с чувством выполненного долга.

Грезы на мгновение прервались. Корвус заерзал на лавке, перекладывая поудобнее затекшую ногу, или же это была фантомная боль? Тогда он должен болеть всецело. Коракс не любил воспоминания: они бередили старые раны. Но ничего поделать было нельзя — это было частью нежизни. Отменить ее не было никакой возможности. Злая шутка Созидателя, пытка своего рода. Персональное, мать его, кошмарное проклятие. Зато мужчина мог утверждать со всей серьезностью, что он очень злопамятен. Ассасин помнил каждую мелочь, до вроде бы полной глупости. На этот раз ему повезло чуть больше, грезы не шли в строгой последовательности. Картины прошлого скакали в лишь им одной понятной очередности. Едва Корвус прикрыл глаза, воспоминания вновь нахлынули гремящим горным потоком.

— Корви, детка, как же ты мне надоел! — с наслаждением, будто разомлевшая кошка, зевнула женщина. Она пожалуй, могла потягаться красотой и жестокостью с матерью жителя Песков.

— Что? — принц решил было, что ослышался. Фраза прозвучала нелепо. Она была абсолютно чужеродна в его счастливом мирке.

— Ты. Мне. Надоел, — острые ноготки щелкнули по носу. Амалия хихикнула и отвернулась к тявкающим во дворе собачкам. Она небрежно обмахивалась белоснежным веером из пышных перьев какой-то редкой птицы. Она вообще любила все белое и нетронутое.

— Но... ты же говорила, что любишь меня! — сердце пропустило удар. Потрясенный до глубины души юноша схватился за резные перила. Нахлынувшая слабость едва не свалила его с ног. Идеальный мир в голове рушился, как карточный домик.

— Милый, я люблю все новое и красивое. Ты безусловно красавчик. Еще и беглый принц в придачу. Но тебе не сравниться с моей новой игрушкой! — Амалия подхватила на руки кучерявенькую беленькую собачку. Легонько почесав за ушком, вновь отпустила на грешную землю. Собака с визгливым лаем ринулась прочь, — Он прелесть, правда?

— Ты что, о собаке говоришь?! — в голосе песчаника послышалась ярость. Собачка рисковала превратиться в кучку кровавого фарша с торчащими из нее сахарными обломками костей.

— Ты что, совсем кретин?! Вроде бы твои мозги не вылетели при падении! Я про Юлиоса, инфантильный! — веер с громким треском схлопнулся. Амалия была раздражена и это ничего хорошего не предвещало. Эта красавица вообще была на редкость вспыльчивой особой. Собаки действительно похожи на своих хозяев...

— Инфантильный? Игрушка?! — грудь потрясенного Корвуса заходила ходуном. Резные перила сухо потрескивали и крошились под ногтями. В душе царил ураган, а дух упорно отказывался верить в происходящее. И ведь дело было совсем не в том, что принц не привык слышать отказы. Просто впервые разбивалось его сердце.

— Конечно, ты же моя игрушка, что ты себе навоображал? Лет через десять ты уже не будешь таким симпатичным, поседеешь, одряхлеешь, покроешься морщинами... — маленькая ручка в сетчатой перчатке потрепала гладко выбритую щеку Коракса. — Юлиос даст мне сотни таких, как ты. Моя молодость и красота будет вечна, — женщина игриво улыбнулась.

— Ты спятила, женщина — Корвус отшатнулся и схватился за щеку. Пощечина ожгла лицо, похожая на сабельный удар. По крайней мере, боли она причинила едва ли не больше. Разговор все больше походил на беседу двух сумасшедших.

— О нет, я абсолютно вменяема. Юлиос, сердце мое! — прощебетала красавица, глядя за спину принцу — Взгляни, какой шикарный завтрак я тебе приготовила...

— Прекрасно, несравненная.

Позади еще более недоумевающего Корвуса прошелся легкий ветерок. Песчаник в панике обернулся, но никого не увидел. Принцу не хватило скорости реакции, чтобы разглядеть нежданного гостя. Перед глазами мелькнула крупная грубая мужская ладонь и крепко зажала рот. Кто-то страшно сильный сгреб Коракса в медвежьи объятия. Ассасин из гарема не мог шевельнуться, хотя никогда не считал себя слабым физически. Резкая боль пронзила напряженную шею. Легкие будто взорвались, все тело охватило внезапное и абсолютно неуместное желание. Земля подло ушла из-под ног, сознание отключилось. Обманутый принц провалился и падал один во тьме.

— Бездна! — Корвус подпрыгнул на скамье, напугав окружающих. Рука рванулась к шее, словно все увиденное в грезах произошло секунду назад. — Чтоб вы сдохли еще сотню раз, мрази, — пробурчал неживой. Неприятное воспоминание все еще стояло перед глазами.

Судорожно оглядевшись, песчаник жестом подозвал трактирщика. Два пальца выразительно показывали на вновь опустевший кувшин. Хозяин понимающие кивнул и убежал в погреб за новым бочонком. Корвус снова оперся спиной о стену, усмехаясь своей впечатлительности. Самое время было осмотреться, кое-что поменялось с прошлого пробуждения. За это время в трактире появились новые посетители. Пара гномов да менестрель, терзающий струны старенькой лютни, темные эльфы-наемники шептались в противоположном углу. Темные всегда приводили с собой неприятности, а шум был совершенно ни к чему. Лучше было бы поскорее уйти, да и Беглец никогда надолго нигде не задерживался. Дорога всегда манила за собой, не давая нигде осесть надолго. Да и народу постепенно стало прибавляться...