Мой мир был тёплым, тёмным и тихим. Что-то давило на меня одновременно со всех сторон, было трудно дышать. Я вся была в чем-то мокром, даже не так, склизком. Я не могла сделать ничего, даже просто открыть глаза было непосильной задачей.

Следующее, что я помню - внешний мир. Он был прямой противоположностью тому, что я чувствовала ранее. Я наконец открыла глаза. Яркий свет заставил снова зажмуриться. Леденящий воздух мерзко холодил мою влажную кожу. Громкие звуки, чей-то радостный крик резали уши. Я чувствовала, как большие грубые руки касаются моего маленького тела.

Я захрипела и выкашляла какую-то жидкость, она полилась у меня изо рта. Затем холодный, щекочущий воздух наполнил мои сжатые легкие впервые в моей новой жизни.

Казалось, будто кто-то вдарил по всем моим органам чувств одновременно.. Я поняла, почему младенцы плачут, когда рождаются. Мне хотелось исчезнуть из этого мира. И вскоре я и сделала это, в определенном роде.

"Теперь я вижу, что теория моего наставника верна", подумала я и отключилась.

Комната была очень яркой. Я проснулась, чувствуя голод, сонливость и слабость. Мои первые дни состояли только из сна, я дремала и лишь иногда просыпалась, чтобы поесть. Рядом со мной спала женщина, которая была матерью этого нового тела. Как я недавно узнала, её звали Файе Ноктюрн. Мне нравилась моя новая фамилия.

Прошла пара дней, но женщина все еще не восстановилась. Роды - действительно тяжкое испытание.

Кровать была слишком большой для одного человека, даже по дворянским меркам. Интересно, где мой отец? Я не видела ни одного мужчины с момента своего рождения.

Эх, в любой другой ситуации такое утверждение прозвучало бы довольно грустно.

Могу сказать с уверенностью, что, в отличие от моей предыдущей жизни, я родилась в богатой и видимо, знатной семье. Убранство и размер комнат говорили о том, что мой новый дом процветает.

Поскольку дворянская семья без волшебника во главе обречена на крах, можно заключить, что один из моих родителей - маг. Следовательно, и я тоже. Желая проверить это, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих чувствах.

Сознание было затуманеным, и я с трудом могла думать. Меня мучила головная боль. Она появилась после перерождения и со временем становилась все сильнее. Яркий свет проникал в глаза даже сквозь веки. Тело было укрыто теплым покрывалом. Прохладный воздух освежал лицо, но эти яркие ощущения не были тем, что я искала. Я погружалась глубже в себя, пытаясь ощутить ледяной ручеек, бегущий по моей спине там, где обычно сосредотачиваются пути маны, но ничего не чувствовала. Как я и думала, у новорожденных почти нет маны.

Моя способность, предоставленная мне моим наставником, тоже не могла быть активирована. Видимо, потому, что только кровные родственники могут получать от него силу и использовать её.

Много лет назад я жила в далекой деревне, затерянной среди гор. Однажды мой мастер посетил нас, чтобы уничтожить вепря, бесчинствующего на нашем плато и державшего в страхе округу. На празднике, устроенном жителями в честь избавления от зверя он заметил мои сапфирово-синие волосы и глаза, явный знак того, что я его родственница. Его потомков можно встретить по всему миру, но это не причина считать его развратным кобелем, дело в том, что ему несколько сотен лет.

Уходя, мастер оставил мне несколько книг, из которых я многое узнала о мире и его прошлом. Он навещал нас каждые несколько месяцев. Приносил новые книги, отвечал на вопросы а когда я подросла, он начал мое обучение. Когда мне было пятнадцать лет, я покинула свою деревню, и свою бабушку, чтобы путешествовать с учителем.

Конечно, я навещала бабулю, моего самого близкого человека, ту, кто вырастила меня, но она все равно держала на меня обиду.

Я громко выдохнула. Перестав пытаться отыскать в себе пути маны, я сосредоточилась на своем текущем состоянии. Я была крепко связана. Служанки моей матери превращаются в настоящих монстров, когда речь идет об уходе за сыном госпожи. Они пеленают это тело, пока я не превращусь в кокон с круглым окошечком для лица. Да, я все еще не могла принять это неуправляемое и неудобное тело как своё собственное.

Виной тому пожалуй было то, что я оказалась в теле мальчика. С этим трудно было смириться, ведь в прошлой жизни я была девушкой. В этом чувствовалось что-то неправильное.

Я была волшебницей, путешествующей со своим наставником, который даровал мне силу и обучил всему, что я знаю о магии, истории и людях.

А теперь я просто лежу здесь, пытаясь успокоиться. Хотя у меня есть для этого веский повод запаниковать. Многие люди хотели бы получить новый шанс после смерти. И я из числа "счастливчиков", которым он выпал. Но сейчас я вовсе не была рада. Все из-за моего наставника.

Его имя — Цитаделорус, хотя он просил называть его проще - Цитрус. Это короткое, пахнущее свежестью имя и мне нравилось куда больше.

Учитель был не просто магом, как можно было бы подумать, судя по его скромности. Он был божеством разума, уникальным в своем роде. Он мог не только читать воспоминания или подчинять людей своей воле; учитель мог превращать умы в вычислительные машины, улучшать любые умственную характеристику, о которой вы можете подумать, вроде памяти, воображения, находчивости и многого другого, до их предела. Он мог превратить робкого бездомного в короля со всеми качествами и умениями, которые такой персоне необходимы. Ой, опять я увлеклась. Это всегда происходит, когда я думаю о своем наставнике.

Если бы не он, я бы до сих пор была деревенской девушкой, не знающей ничего о внешнем мире и происходящих там важных событиях и не стала бы волшебницей, той, которая сражается за судьбу и будущее. Звучит высокопарно, но это правда.

И в то же время если бы не он, я бы не умерла в возрасте двадцати двух лет, так и не познав некоторые простые удовольствия. Например, у меня никогда не было парня. Но я все равно уважаю и люблю своего наставника.

Меня называли Ткачом Мыслей, так как Цитрус даровал мне силу создавать архивы из моих воспоминаний и копировать их в умы других людей. Это позволило мне стать ходячей библиотекой. Я могла передавать знания в головы людей мгновенно, не объясняя им ничего часами и не заставляя их читать книги. Еще я умела создавать архивы воспоминаний с установленным таймером, в такой можно поместить все, что хочешь забыть на время и вспомнить позже. Эти архивы очень устойчивы и не исчезают, пусть они и хранятся в самых глубоких уголках сознания. К сожалению, в моем новом теле я не могла активировать свою способность.

Мой поток мыслей внезапно прервался нахлынувшей теплотой и нежностью. Это проснулась мама и осторожно, будто боясь повредить, прикоснулась пальцем к щеке, погладила спеленатое тельце.

"Уже проснулся, счастье мое синеокое! Проголодался?" Эмм… да, мама, спасибо. Я тоже рада тебя видеть. Или, может, вернее будет сказать "рад"? Было неловко осознавать, что это я вызываю такие сильные чувства, которых ничем не заслужил. И все-таки слышать такое было приятно.

Женщина, которая меня обнимала, была великолепна, пусть даже она только проснулась, была вялой и растрепанной. Мне очень бы хотелось унаследовать хоть малую часть её красоты. Кстати, когда я вырасту, мне будет нравятся девушки или парни? Ой! О чем я только думаю! Как будто в моем положении это самое важное!

Кое о чем я забыла, когда увидела глаза моей матери, наполненные отчаянной нежностью. Я не вырасту. Моей личности суждено быть разорванной и забытой. Вот почему я не рада своему возрождению. Благодаря моему наставнику, я знаю, каковы последствия.

Почему мы не помним ничего из нашего младенчества? Даже пятилетние дети едва могут вспомнить, что произошло, когда им было всего два. Моего наставника тоже интересовал этот вопрос, поскольку он тесно связан с его специализацией.

Учитель изучил разумы младенцев и обнаружил, что умение запоминать у такого дитя слишком слабо, чтобы удерживать в памяти что-либо на долгий срок. Они могут медленно приобретать навыки, но они не способны сохранять воспоминания. Но будучи настоящим исследователем, на этом он не остановился, продолжая изучать умы младенцев.

Однажды он погрузился в разум новорожденного и то, что он там обнаружил, ужасало. Внутри маленького мальчика находилось сознание взрослого мужчины, пытающегося подать знак. Так как после перерождения мышечная память теряется, тот человек не мог ни сказать, ни нарисовать что-нибудь. Новорождённый не был волшебником, но даже если бы был, объемы маны младенца не позволили бы ему сделать что-то заметное.

Мастер выяснил, что у каждого новорожденного младенца было сознание недавно умершего человека. Некоторые планировали в новой жизни притвориться гениями и достичь успеха, в то время как другие размышляли о моральной стороне перерождения. Их беспокоило, не отобрали ли они чужую жизнь, чужое счастье?

Но всех их объединяло одно: они ещё не знали, что им суждено потерять свой рассудок.

Примерно на третий день своей жизни их воспоминания начинали раскалываться, таять. Постепенно они забывали, свои увлечения, семьи, имена, всю свою прошлую жизнь.

Некоторые даже не замечали, что происходит. Они продолжали строить планы на свою новую жизнь и однажды теряли теряли смысл всего.

Но другие осознавали кристально ясно, что с ними происходит, что делало их мучительное исчезновение еще более ужасающим.

Когда люди слышат внезапный плач младенца, они обычно просто пытаются успокоить малыша, не думая о том, что означает его крик, и чем он вызван.

Кто бы мог подумать, что плач новорожденного - это безнадежный зов разрушающегося разума, который, зная свою устрашающую участь, постепенно распадается на части?

Так Цитрус разгадал тайну жизни после смерти.

Мой наставник был отшельником и не видел смысла в том, чтобы поделиться своим открытием с другими Он был уверен, что это всего лишь вызовет панику. Я, его лучшая и любимая ученица, была единственной, кто знал о его исследовании.