Глава I

– Женщина, вам плохо?

– Да, видишь, едва идет.

– Черт! Да у нее кровь! Постойте... куда? Мы хотим помочь!

Кто-то схватил ее за рукав мешковатой куртки, накинутой на короткое домашнее платье. Одежда была велика, потертая ткань насквозь пропахла табаком и мылом.

– Пусти! – сдавленно огрызнулась женщина, обнажив пожелтевшие зубы. – Не надо мне помогать...  

Её осипший голос звучал угрожающе, озлобленный взгляд пугал.

– Помочь… ему помогите… себе помогите… вы все получите... – она грязно выругалась.

Собравшихся обдало запахом спирта. Люди брезгливо расступились, морщась и позволяя нищенке ковылять дальше, вниз по улице.

– Пьянь! Иди, иди! – полетело в спину.

Незнакомка поежилась. Пускай она пьянь. Главное, от неё отстали. Худыми длинными пальцами она зажимала на боку рану. Кровь не останавливалась.

Не надо было плескать водкой на рану, но больше под рукой ничего не было, чтобы обработать порез.   

Мир терял краски, размазывался. Асфальт выскальзывал из-под ног. Фонари и фары встречных машин тускнели.

Женщина упорно шла вперед, словно повинуясь инстинкту. Посиневшие, покрытые сеткой вен ноги несли ее к старому особняку, спрятанному за строительными лесами.

Кто-то начал реставрировать, да бросил.  

Насквозь прогнили деревянные перекладины, покачивались от порывов ветра балки. Женщина поднялась на крыльцо, прячась от шума дороги и голосов, нашла на ощупь замочную скважину в деревянной двери и потянулась за ключом.

Сколько лет он пролежал в шкатулке? По какой такой случайности оказался у неё? Женщина не помнила. 

Замок не заклинило. Дверь отворилась, пропуская гостью в пропахшую сыростью тьму. 

Сегодня, в последний раз, она вернулась в свое убежище. Тайный дом, где она скрывалась от бед и невзгод, влюблялась, и где едва не нашла свою смерть.

И где, наконец, отдохнет.  

Отдохнет от липкого страха, что отравлял её жизнь. Сколько? Дни? Недели? Годы?

Как давно она не переступала этот порог? Стены, должно быть, забыли её? Хотя, стены – всего лишь камень. Сама старуха прекрасно помнила почему перестала сюда приходить.

Да, с того дня когда выбежала из старого поместья в разорванном платье.   

Женщина заперла дверь и упала на пол без сил.

Много лет назад уютное убежище едва не стало последним пристанищем, но тогда удалось сбежать. Живой. Нетронутой. Благодаря защитнику. Защитнику, на которого она сама и показала на суде пальцем, солгав…

Тогда ей обещали, что за это ничего не будет. Что все закончится. Она поверила.

Но это было не так.

Ничего не закончилось, ведь она так и не смогла себя простить.

Правду ли говорили, что тот мальчик потом погиб?

Как же долго этот вопрос не давал покоя.

Если да, то, возможно, все, что с ней произошло после, было наказанием?

...

Тепло. Хорошо…

Старуха глубоко вздохнула. Рука соскользнула, обнажая кровоточащую рану. Глаза закрылись.

Женщина гадала лишь об одном: могло ли быть иначе? Наверное, если бы она не боялась.

Раздался грохот. Стены содрогнулись.

Она широко распахнула глаза, обрамленные морщинами, прижала ладони ко рту. 

Но ничего уже не исправить.

Короткий миг ясности растаял. Грудь вздымалась тяжелее.

Послышался шелест волн. 

– Как странно. Здесь же нет моря…

Птичьи когти отстукивали последние секунды жизни.

За окном громко каркнул ворон.